Меня зовут Мария, мне 45 лет. Я созависимая. Мой родной брат алкоголик.
Как все началось
Он вообще не пил до взрослого возраста – совсем. Но однажды его бросила девушка и он запил. Пил через день. Мы с мамой очень переживали, разговаривали с ним – но ничего не помогало. Боялись, что он станет алкоголиком и это случилось.
Что случилось
Он спился и спился быстро – за год. Он работал, на работе к его проблеме, на удивление, отнеслись с пониманием, директор предлагал премию, если бросит.
Началась череда «подшивок», сначала это помогало на довольно длительный срок – до года. До конца он никогда не выдерживал – ездил «расшиваться».
А однажды «подшился» — и без «расшивки» сорвался через три недели. Мы с мамой поняли, что это – всё.
Что было со мной
Я стала ходить в АЗАРИЮ на семинары к Ольге Ильиной и Тимуру Каримову, становилось легче. Но все равно было сложно. Ездила на группы взаимопомощи и терапию для созависимых. Очень помогли тренинги.
На маму никак не повлиять. У них с братом очень острые конфликты. Смотреть на это больно. Мне удалось сохранить доверительные отношения.
Как брат лечится
Я все время говорила про Анонимных Алкоголиков. Сначала брат относился к ним с презрением, говорил, что они – странные. Потом он понял, что и сам не в порядке и стал туда ходить, даже работал со спонсором.
Продержался 10 месяцев, был трезвым и счастливым, не таким злым и агрессивным, как «на подшивках». Как-то он признался мне, что собирается купить галлюциногенные наркотики – с трудом отговорила.
Уже такое было один раз – мама не в курсе, до сих пор думает, что был «сдвиг по фазе» на почве алкоголя. Тогда пришлось вызывать полицию, врачей – он чудом избежал «поездки в психушку». В больнице ему поставили сумеречное сужение сознания, а мне он потом признался, что это была «марка».
В детстве он болел тяжелой болезнью с угрозой смертельного исхода, она чудом прошла. Мы всегда его опекали, а теперь я думаю, что поэтому он такой взрослый, но инфантильный и ему тяжело справляться с жизненными сложностями.
Чтобы оставаться трезвым, он пробовал ложиться в реабилитационный центр – но сбежал оттуда через три недели, ездил жить в общину – и тоже не выдерживал. Он все понимает, его мучает чудовищное чувство вины – иногда просто тяжело на него смотреть, очень хочет что-нибудь изменить.
Что дальше
Я не теряю надежды, ведь он осознает, что он – алкоголик, делает попытки выздороветь. Раньше я злилась, что он пьет и ездит на группы к Анонимным Алкоголикам, даже пьяным приезжает. А сейчас понимаю – так он пытается хоть что-то сделать, а значит – надежда есть, просто его путь такой (как и у всех, наверно) – длинный и сложный.